– Давайте о книгах. Что вы сейчас читаете? – перевел я беседу на ниву литературы.

– Лично я отчет о вскрытии, который Анька прислала, – ответил Воронов.

Мне стало понятно, что все наши попытки почесать языки впустую обречены на провал, открыл сумку и вытащил письмо Нины Ореховой.

– Вот это вам двоим покажется весьма интересным. Но сначала изложу, что узнал от Софьи Киркиной, создательницы фан-клуба Нины Ореховой, и от артиста Дмитрия Яншина.

Не успел я завершить рассказ, как Воронов схватил телефон.

– Алло! Андрей, немедленно найди все, что можно, про Софью Киркину и Дмитрия Яншина. Она обожательница нашей Ореховой. Да, правильно мыслишь, сайт в интернете… Парень снимался в том же сериале, что и Нина, играл ее мужа. Не тормози!

Положив трубку на стол, Макс схватил послание самоубийцы. Аня легонько пнула Воронова в бок.

– Эй, мне так не видно.

Он положил листы на скатерть.

Они оторвались от чтения в тот момент, когда я, спокойно съев салат и морепродукты с овощами, взялся за медовик.

– Ничего странного не заметила? – спросил Макс у Ани.

– Возникают вопросы, – кивнула та. – Основной вызван этой фразой.

Анна перебрала листы и показала пальцем на какой-то абзац.

– Вы о чем? – осведомился я.

Макс передал мне предсмертное письмо Ореховой.

– Вот. Гляди.

– И что тут удивительного? – не понял я, пробежав глазами текст. – Совершенно естественное для молодой влюбленной женщины желание.

Аня вытащила из сумки айпад, полистала его и сунула мне под нос.

– Внимательно изучи третью фразу сверху.

Но я не успел углубиться в материал – у Макса затрезвонил телефон.

– Уже раздобыл? – обрадовался друг. – Молодец, оперативно сработал. То есть? Это точно? Понятно.

Воронов опять положил трубку около тарелки с так и не тронутым мясом и пояснил:

– Андрей начал работать по Яншину и тут же получил сообщение. Час назад на улице Волокова возле дома четырнадцать маршрутка сбила мужчину. Тот скончался на месте. В кармане погибшего обнаружен паспорт на имя Дмитрия Федоровича Яншина. Шофер уверяет, что человек, ставший жертвой наезда, стоял на остановке автобуса, а потом вдруг сделал резкий шаг вперед и упал прямо под колеса его «Газели».

Я вздрогнул.

– Я ехал в кафе около двух часов, попал в пробку, проклял все на свете. Когда точно погиб Яншин?

– В двадцать ноль-ноль, – уточнил Макс.

– Я ушел от любовника Ореховой примерно в половине восьмого, – продолжал я. – Дмитрий в процессе нашей беседы выпил бутылку дешевого крепленого пойла, окосел и заснул. Чтобы дойти от его дома до улицы Волокова, человеку в нормальном состоянии надо минут пять-семь. Как он смог протрезветь за столь короткий срок?

Аня потянулась к чайнику.

– Считается, что за три часа организм перерабатывает дозу, эквивалентную двум кружкам пива, стакану сухого вина или пятидесяти граммам водки. Но все индивидуально, и надо учитывать много факторов: вес человека, что и когда он ел, его психическое состояние. Встречаются люди, которые почти мгновенно справляются с опьянением, а другие, наоборот, засыпают, лизнув чайную ложку сидра, и потом сутки храпят. Непонятно также, какое количество промилле несовместимо с жизнью. Промилле – это показатель содержания алкоголя в крови. Если анализ определил, что он равен единице, это означает, что на один литр крови приходится один грамм спиртного. Еще недавно медики считали, что цифра в пять промилле является смертельной. Но некоторое время назад у одного индивидуума показатель составил девять и четырнадцать сотых. Можете мне не верить, но мужик выжил.

– Наверное, это был наш человек, россиянин, на отдыхе по системе «все включено», – хмыкнул Макс.

– Нет, – возразила Аня, – европеец.

– Выходит, Яншин нализался, но довольно быстро очнулся, пошел за добавкой и угодил под микроавтобус, – сделал вывод Макс. – Винище у него в организме еще бурлило, внимание притупилось. Может, ему водки захотелось, бормотуха показалась слабой или противной.

– Вино в самом деле выглядело мерзко, – согласился я, вспомнив, как выливал его в раковину. – Цвет невразумительный, пахло от него мерзко, как от сухого напитка. Кстати, паров спирта я не уловил.

Аня начала вытирать салфеткой пальцы.

– Яншин погиб сразу после беседы с тобой. Странно, однако.

Я показал на ее айпад.

– Еще более удивительная информация содержится в твоем отчете.

У Макса опять ожил сотовый. Воронов взял трубку, с кем-то поговорил, потом посмотрел на нас с Аней.

– Как цитирует мой начитанный племянник: «Все чудесатее и чудесатее делается»? – спросила эксперт.

– Спустя пару минут после того, как Ваня ушел, Дмитрий сделал звонок из своей квартиры на мобильный, которым владеет некий Николай Николаевич Николаев, проживающий по адресу: Тверская улица, дом один, – сообщил Макс. – Разговор длился тридцать секунд. Сейчас телефон отключен, абонент недоступен.

– Понятненько… – протянула Аня. – Фальшак. Симка приобретена на радиорынке у черного дилера, который не спрашивает паспорт у покупателя. Похоже, Яншин был не пьян, ему велели идти на остановку, и прогулка очень плохо для него закончилась.

Глава 35

Через шесть дней после совместного ужина в кафе с Максом и Анной я стоял в небольшой комнате, одна из стен коей представляла собой стекло. В другом, прекрасно видном мне помещении за столом, на котором стояли чашки с кофе и вазочка с печеньем, сидели Макс, Аня и Вероника Григорьевна Гудкова. Я поднял руку и нажал на черную кнопку в стене. Комнатенку наполнил голос Воронова:

– Уж извините нас, приходится беседовать не в самых комфортных условиях. Вам не душно? Может, включить кондиционер?

– Не надо, – отказалась старуха, – я боюсь сквозняков.

– Тогда кофеек, – любезно предложила Аня. – Не растворимый, эспрессо.

– Давайте, – согласилась Вероника Григорьевна. – Погода на редкость противная, промозглая.

– Хотим проинформировать вас о ходе расследования по факту самоубийства Нины Ореховой, – завел Макс. – Как вы себя чувствуете? Врача не надо приглашать?

– Говорите, молодой человек, – велела Гудкова. – Навряд ли меня что-то после известия о кончине Нины поразит, самое худшее уже случилось.

– В разговоре с господином Подушкиным вы упоминали, что дочь изредка навещала вас в отеле, – начал Макс.

– Словечко «изредка» прозвучало осуждающе, – скривилась Вероника Григорьевна. – Нинуша занятой человек… была. Никак не могу научиться говорить о дочери в прошедшем времени, все кажется, что она просто уехала на съемки в другой город. Нина прибегала ко мне, когда выдавалась свободная минутка, я понимала, что у девочки много дел, поэтому не обижалась. Женщинам живется непросто – работа, семья…

Аня пододвинула поближе к пожилой даме вазочку с печеньем.

– Простите моего коллегу, он не хотел обвинять Орехову в невнимании по отношению к матери. Мужчины эмоционально тупы, не улавливают оттенков в чувствах, могут ранить словом. Нина появлялась в гостинице поздно вечером?

– Да, – подтвердила Вероника Григорьевна. – За дочкой охотились папарацци, а она не хотела делиться с широкой общественностью подробностями личной жизни. Некоторые звезды, наоборот, даже в свои спальни журналистов пускают, открывают перед ними все шкафы, хотят добиться еще большей известности, а Нина не жаждала дешевой популярности. И она уважала мое спокойствие, понимала: как только пресса разнюхает, кто ее мать, прости-прощай моя тихая жизнь. Начнут репортеры телефон в «Одеон Релаксе» обрывать.

– Но в день самоубийства Нина приехала, не предупредив вас. И в то время, когда вы уже спали, – вступил в разговор Макс. – Это необычно, да?

– Нехарактерно, – согласилась Гудкова. – Но когда человек задумал уйти из жизни, можно забыть о привычках.

– Не могу понять, почему актриса решила использовать для суицида ваш отель, – продолжил Воронов. – Она же была хорошей дочерью.