Через год мать продала квартиру на Старом Арбате, мы переехали в трешку на Солянке. Я пошла в другую школу.

Зимой Вероника Григорьевна приказала мне отнести письмо какому-то мужчине, который будет сидеть в машине у торгового центра. Передать послание нужно со словами: «Она знает, что он жив». И тут же нырнуть в метро.

Я спросила:

– Мама, зачем это?

Та ответила:

– Хочешь котенка? Его надо заработать. Выполнишь десять моих поручений – разрешу завести животное. Главное, никому ничего не рассказывай, иначе придут люди, заберут меня с собой, а тебя отправят в приют, где будут бить и унижать.

То же самое она говорила и раньше, когда посылала меня ночью к Валентине Ивановне. Запугивая меня в первый раз, мать решила подкрепить свои слова наглядным примером. На следующий день после того, как я впервые вошла в спальню соседки, мы после обеда куда-то поехали. Не помню названия улицы, но то, что я там увидела, навсегда запечатлелось в памяти. За высоким решетчатым забором, огораживавшим пыльный двор, гуляли дети, мои ровесники, одетые в одинаковые серые уродливые пальто, которые одним ребятам были малы, другим велики, а ноги обуты в ботинки со шнуровкой, смахивающие на копыта. Все они носили короткие стрижки, и отличить, где мальчик, а где девочка, можно было, только посмотрев на ноги: малышки щеголяли в бордовых нитяных колготках, мальчики – в зеленых брюках. За порядком следила тетка размером с доменную печь, постоянно оравшая на подопечных. Те втягивали головы в плечи и молча повиновались злобной воспитательнице.

– Это детдомовцы, – пояснила мне мать. – Они много болтали о том, что их просили сделать родители, поэтому их хороших мамочек и папочек убили плохие люди. Если ты скажешь хоть одно словечко про то, как заходила к Валентине Ивановне в спальню, моментально окажешься здесь, в приюте.

Я перепугалась и заревела, но мать не стала утешать трясущегося от страха ребенка. Нет, она в подробностях живописала кошмары, которые ждут болтливую дочь в детдоме. Кстати, тогда я впервые услышала про изнасилование, но не поняла, что это такое, а спросить побоялась.

Обещая мне за послушание и выполнение очередного приказа котенка, Вероника Григорьевна повторила речь, произнесенную у забора детдома, затем погладила меня по голове.

– Успокойся, ничего плохого не случится, если ты не распустишь язык. Думай о котенке, который станет твоим.

Мать не солгала. У нас появилась замечательная кошка Клеопатра, которая прожила долгую жизнь и была единственной моей подружкой.

С тех пор я стала регулярно выполнять приказы матери. Сначала они были простыми – что-то отнести, позвонить по телефону и сказать пару фраз. Потом стали сложнее: мне пришлось исполнять разные роли. В двенадцать лет я поняла, что Вероника Григорьевна занимается нехорошими делами, и заявила:

– Больше не хочу тебе помогать.

Мать усмехнулась:

– Понятно. Садись и слушай! Помнишь Геру?

Я кивнула. И на мою голову вылился невероятный рассказ.

Веронике Григорьевне очень не нравились люди, которых вскоре после кончины дочери стала приглашать в дом соседка. И вообще Гудкову не прельщала перспектива до конца дней жить в коммуналке. Вот она и задумала довести Валентину Ивановну до самоубийства, разработала план: зная, что несчастная увлеклась спиритизмом, мечтает вызвать дух Геры, велела мне изображать привидение, которое зовет безутешную женщину на тот свет. И Родина в конце концов выбросилась из окна.

Милиция особо не разбиралась в произошедшем – погибшая оставила записку, да и эксперт подтвердил факт суицида. К тому же все соседи по дому в один голос твердили: «Валя после смерти дочки стала безумной, постоянно говорила, что она вот-вот встретится с Герой». Дело закрыли и отправили в архив. Гудкова получила наследство.

Дима, я не знаю, когда удочерившая меня бабушка поняла, что может зарабатывать деньги, доводя людей до самоубийства. Но судя по поручениям, которые я выполняла в детстве, первый клиент у нее появился вскоре после того, как мы переехали. И понеслось. Бывшая портниха превратилась в киллера. Гудковой пришелся по душе легкий способ обогащения, и она стала брать заказы.

Вероника Григорьевна не убивает людей из пистолета, не душит их гарротой, не угощает ядом. Заказчики рассказывают ей о тайнах жертвы, а если не знают их, киллерша сама собирает факты. Каждая операция разрабатывается долго и тщательно. Вероника Григорьевна очень аккуратна, осечек у нее не случается. Думаю, кроме меня, у нее есть другие помощники, но кто они, я понятия не имею, никогда с ними не сталкивалась. Сколько денег она берет? Где их прячет? Как находит заказчиков? Сколько человек работает на нее? Ни на один вопрос ответа у меня нет.

Но вернусь к тому моменту, когда я отказалась пугать людей по приказу Вероники Григорьевны. Мать, рассказав правду о своем «бизнесе», завершила беседу пассажем:

– Мы с тобой повязаны одной веревочкой. Если распустишь язык, я окажусь за решеткой, но и ты не останешься на свободе. Девочка, ты активно подталкивала людей к смерти, пугала их, а значит, попадешь в тюрьму для малолетних преступников. Там намного хуже, чем на взрослой зоне, тебя изнасилуют, изуродуют, ты не получишь образования, выйдешь на волю больной и сопьешься. Есть альтернатива: до тридцатилетия продолжаешь работать со мной в паре, потом я тебя отпускаю. Ты получишь благоустроенную квартиру, некую сумму денег и высшее образование. Советую стать актрисой. Хочешь сниматься в кино, ездить на фестивали, обрести славу, известность, большой доход, любовь простых людей? Сделаю так, что ты попадешь в кинематографический вуз и на первом же курсе получишь хорошую роль в фильме. Выбирай: ужас в тюрьме, а в дальнейшем беспросветная нищета или слава, деньги, награды, поклонники. Мы вместе или мы враги. На размышления у тебя минута. Время пошло.

Мне исполнилось всего двенадцать лет тогда, и я была до предела напугана. Угадай, Дима, что сказала твоя любимая?

В предсмертном письме нужно быть до конца честной. Вероника Григорьевна чудовище, но она ни разу не обманула меня. Обещала кукольный домик, платья, отдых на море? Сдержала слово. Сказала, что подарит кошку? У меня появилась Клеопатра. И в дальнейшем я всегда имела то, что мне предлагала за «работу» мать.

Закончив школу, я сразу попала в институт и, еще не сдав первой сессии, стала главной героиней сериала. Не знаю, какие связи задействовала Гудкова, понятия не имею, с кем она дружит, но я вновь получила обещанное. Не надула мать и с квартирой – вскоре у меня появилось свое жилье.

После удачного дебюта в телефильме мне стали предлагать роли, карьера пошла в гору. Я обрела популярность, материальный достаток, но по-прежнему оставалась рабой Вероники Григорьевны, делала все, что та велела. Теперь я была в курсе планируемых ею акций, стала равноправным партнером в «бизнесе», даже встречалась с заказчиками.

Понимаешь, Дима, я буквально увязла в этом деле. Соври мне мать, не устрой удочеренную внучку в институт, не открой для меня мир кино, не разреши жить отдельно, я бы считала Веронику Григорьевну сволочью и в конце концов, наплевав на инстинкт самосохранения, отправилась бы в полицию. Но мать выполнила все обещания, а я радовалась, что стала популярной, обеспеченной, прыгала от счастья, войдя в свою собственную квартиру. И все же периодически на меня накатывало: я подписала договор с ближайшей родственницей Сатаны: Вероника Григорьевна, умело манипулируя мною, забрала у меня душу. Мне оставалось лишь, сцепив зубы, ждать своего тридцатилетия.

Потом мать (вот не хочу ее так называть, а машинально выскакивает) приказала мне выйти замуж за Сухорукова. Объяснила, как себя вести, чтобы привлечь его внимание, тщательно составила план «отлова» олигарха. То есть действовала так же, как при выполнении заказа. И в конце концов мы с Алексеем Игоревичем поженились. Зачем это ей надо? Старуха откровенно сказала мне:

– Как только тебе стукнет тридцать, мы перестанем работать с клиентами. Я уже немолода, пора пожить в свое удовольствие – хочу путешествовать по миру, посетить разные страны. Но на поездки нужны деньги. В молодости отсутствие звонкой монеты не напрягает, ты знаешь, что жизнь впереди, все еще будет. В старости иначе. Нет приличной суммы в запасе, экономишь на покупке хлеба? Оставаться тебе нищей до могилы, ничего уже не изменится. Богатый зять – мой выигрышный билет. Не волнуйся, я не стану надоедать твоему мужу, ты сама заставишь его о теще заботиться. И если Алексей будет мне помогать, он никогда не узнает о наших с тобой секретах.